
Когда слышишь про ?формы для стекла с высокой степенью чистоты?, многие сразу представляют себе полированные до зеркального блеска матрицы — но на практике всё упирается в микрорельеф поверхности и устойчивость к инкрустации. Мы в ООО Чэнду Синьчжи Индастриз с 1996 года через серию провалов пришли к выводу: чистота отливки зависит не от степени полировки, а от того, как форма ведёт себя в первых 20 циклах работы.
Раньше мы думали, что главное — использовать стали типа H13 с азотированием. Оказалось, что при литье косметических флаконов даже идеально обработанная форма начинает давать микротрещины в зонах резких переходов толщины. Один заказчик в 2018 году вернул партию форм для винных бутылок — на горлышках появлялись нитевидные включения. Разбор показал: проблема в локальном перегреве до 720°C, который не учитывала наша первоначальная конструкция.
Сейчас мы обязательно моделируем тепловые потоки в SolidWorks, особенно для изделий с толщиной стенки менее 2 мм. Наш инженер Вадим как-то заметил: ?Пресс-форма для медицинских пузырьков должна охлаждаться не равномерно, а с опережением в зоне дна — иначе там образуются свили?. Это простое наблюдение сэкономило нам 12% брака на проекте для немецкого фармзавода.
Кстати, о материалах — перепробовали всё от 8407 до W302, но для форм для стекла с высокой степенью чистоты стабильно работает комбинация: основная матрица из DIN 1.2344 с добавлением 3% кобальта, а ответные части — из стали с медью. Да, дороже на 15%, но ресурс увеличивается в 2,3 раза.
Наш пятикоординатный станок Hermle C 42 — не роскошь, а необходимость. Без него невозможно получить плавные переходы в зонах сопряжения радиусов менее 0,8 мм. Помню, как в 2016-м пытались делать формы для хрустальных бокалов на обычном ЧПУ — в местах перехода ножки в чашу всегда оставались ступеньки по 2–3 микрона. Клиент жаловался на ?пылевидные включения? в готовых изделиях.
Лазерный 3D-сканер GOM Atos Core теперь обязателен для приёмки каждой формы. Раньше доверяли щупам — пока не обнаружили системную погрешность в 0,005 мм на криволинейных поверхностях. Для форм для стекла с высокой степенью чистоты это критично: при таких отклонениях в углублениях рельефа начинает задерживаться стекломасса.
Самое неочевидное — плазменная наплавка. Мы используем её не для ремонта, а для создания локальных зон с повышенной теплопроводностью. В формах для лабораторных пробирок специально наплавляем медные сплавы в донышке — это предотвращает образование пузырей в толще стекла.
В 2019-м мы уверенно взяли заказ на серию форм для флаконов с гранями — казалось, ничего сложного. Но не учли специфику боросиликатного стекла: при охлаждении оно даёт усадку на 0,08% против 0,12% у обычного. В результате все грани получились с волной — пришлось переделывать 8 комплектов матриц.
Анализ показал: нужно было увеличить угол раскрытия граней на 0,15° и добавить компенсационные пазы в зонах стыков. Теперь для каждого типа стекла мы строим отдельную температурную кривую — данные храним на https://www.xzyg.ru в разделе техкарт для клиентов.
Кстати, именно после этого случая мы ввели обязательное тестирование на стенде с имитацией 50 циклов — даже если заказчик торопит. Лучше потерять неделю, чем потом извлекать застрявшую стекломассу из повреждённой формы.
Металлографический анализ — наша рутина. Каждую пятницу разбираем 2–3 бракованных изделия под микроскопом. Обнаружили закономерность: 70% дефектов в виде ?шёлка? в стекле возникают из-за выкрашивания карбидов в зонах с градиентом температуры более 200°C/см.
Для изоляторов высокого напряжения это вообще отдельная история — там допуск по чистоте поверхности 0,1 мкм. Пришлось разработать специальную технологию финишной обработки алмазными пастами с размером зерна 0,25 мкм. Обычный полировочный войлок не подходит — оставляет волокна.
Самое сложное — бороться с диффузией марганца из стали в стекло. Это даёт желтоватый оттенок в готовых изделиях. Решение нашли нестандартное: создаём на поверхности формы оксидный барьер толщиной 1–2 мкм через контролируемое окисление.
За 25 лет накопились наблюдения, которые противоречат общепринятым практикам. Например, для тонкостенных стаканов оптимальная шероховатость формы — не Ra 0,05, как везде пишут, а Ra 0,12–0,15. При меньшей шероховатости стекло ?прилипает? к матрице.
Или температурный режим — для свинцового хрусталя лучше работать при 980°C, а не при 1050°C, как рекомендуют поставщики стекломасс. Кристаллизация идёт медленнее, но зато нет микропузырей в зонах напряжений.
Наш технолог Сергей эмпирическим путём вывел ?золотое правило?: угол конусности должен быть на 0,5° больше, чем в ГОСТе для изделий высотой более 150 мм. Иначе при извлечении образуются продольные риски.
Главный показатель — не первоначальное качество поверхности, а его сохранение после 100+ циклов. Мы проводили тесты: наши формы для медицинских ампул выдают стабильный результат даже после 300 циклов, в то время как у конкурентов после 150 уже появляется ?усталостный? брак.
Секрет — в комбинации обработки: черновая на Mazak, чистовая на пятикоординатном станке, а затем доводка ультразвуком. Да, дорого, но для форм для стекла с высокой степенью чистоты экономить на операциях нельзя.
Сейчас экспериментируем с аддитивными технологиями — печатаем элементы пресс-форм из жаропрочных сплавов. Пока получается дороговато, но для сложных декоративных элементов это будущее. Первые образцы для художественного стекла уже показали прирост точности на 40%.
Каждый новый тип стекла — это новые вызовы. Недавно столкнулись с натрий-кальциевым стеклом с добавкой церия — оно ведёт себя совершенно иначе, чем обычное. Пришлось пересматривать все параметры термической обработки форм.
На сайте https://www.xzyg.ru мы теперь публикуем технические заметки по каждому сложному заказу — чтобы клиенты понимали, с какими нюансами могут столкнуться. Это честнее, чем делать вид, что всё просто.
И да — идеальных форм для стекла с высокой степенью чистоты не существует. Есть оптимальные решения для конкретных условий. И мы продолжаем искать их каждый день, с 1996 года.